Дегтярев заявил, что изоляция могла привести российский спорт к катастрофе.
– Вы воспринимаете эти чемпионаты мира – в Сингапуре, Тбилиси – как свой личный успех? Еще год назад, до того как вы объявили курс на возвращение России в мировой спорт, трудно было представить, что наши спортсмены могут в них участвовать сильнейшими составами. Да и кажется, далеко не все федерации к такому участию стремились.
– Понимаете, я взял за этот курс политическую ответственность. У нас с ответственностью в управлении спортом были проблемы. Как за орденами – очередь, решение принять тяжелое – тишина. Я до сих пор нахожусь под огромным давлением. Но позицию надо было занять, отстоять и удерживать ее до упора.
– До упора – это…?
– До возвращения полноценного статуса российского спорта в международной системе. Мы в середине пути.
Считаю, что еще два-три года изоляции могли привести к катастрофическим потерям. Это и возможное снижение притока ребят в детско-юношеские школы, и падение результатов, и тотальная демотивация элитных спортсменов-профессионалов.
– Новый процесс со стороны выглядит неоднородным, что ли: где-то Россию радостно встречают, где-то продолжают изолировать.
– Да, в разных федерациях и странах разное отношение. Однако на наш курс это не повлияет.
– Скажите честно, насколько сильным было внутреннее сопротивление вашим установкам? Все же помнят недавнюю риторику, Олимпиаду в Париже, на которую функционеры просто не пускали спортсменов.
– Сильным. Далеко не всегда руководители занимали мою сторону или сторону спортсменов, которые для себя решили, что нужно ехать на международные соревнования. Просто для некоторых спортивных функционеров санкции, изоляция превратились в удобное оправдание собственного бездействия.
Ведь чтобы вернуться, нужно встретиться с партнерами, урегулировать юридическую сторону вопроса, защитить права спортсменов, оформить заявку, обеспечить проезд-пролет (иногда через третьи страны), показать результат. Некоторые хотели, чтобы было как в поговорке: солдат спит, служба идет. Сейчас уже все нормально, работаем как единое целое. 13 месяцев возились.
– Ближайшая Олимпиада – не летняя, а зимняя, которая состоится в феврале в Милане и Кортина-д’Ампеццо. У вас есть версия, почему федерации, отвечающие за зимние виды, в отличие от летних, проявляют такое завидное упорство в вопросе допуска российских спортсменов, отказывая в нем? Исключений, и то относительных, с оговорками, – два: на Олимпиаду россиян допустили только в видах Международного союза конькобежцев и в ски-альпинизме.
– Дело в географии. В зимних федерациях традиционно сильное западноевропейское, скандинавское лобби. Посмотрите, у Международной федерации санного спорта президент (Эйнарс Фогелис) – латыш. На июньском конгрессе руководство вело себя абсолютно некорректно. Даже в МОК мне откровенно признавались: то, что устроили саночники, – безобразие. Даже в нейтральном статусе не допустили наших атлетов.
– Вы собирались обжаловать недопуск в Спортивном арбитражном суде, так?
– Да, мы уже начали процесс в CAS. У нас высокие шансы на победу. Саночники могут выступить на Олимпийских играх, поборемся за них. И так будет с каждым, кто препятствует возвращению наших спортсменов. Засудим всех, адвокаты в Швейцарии работают день и ночь. В Лозанне мы встречались, все указания даны, – сказал министр спорта РФ, президент ОКР Михаил Дегтярев.