Роман Ротенберг рассказал о том, как начал работать в хоккее.
– Расскажите немного о себе нашим зрителям и слушателям, которые с вами не знакомы. Как давно вы работаете тренером, как вы попали в КХЛ?
– Мой отец был профессиональным тренером по дзюдо, он также был частью сборной СССР по дзюдо, и он был очень хорош в дзюдо. Я ходил с ним на тренировки в России с тех пор, как мне было 3 года.
Когда мне было 10, моя семья переехала в Финляндию, в Хельсинки. В Финляндии я начал играть в хоккей, я хотел играть в хоккей и раньше, но мои родители не могли позволить себе возить меня [на занятия] с водителем, в то время был только один каток. Это было в Ленинграде, это даже не был Санкт-Петербург, это был 1991-й, 1989 год.
В детстве я хотел играть в хоккей, потому что все время смотрел хоккей по телевизору, в то время там был только хоккей, он был очень популярен в Советском Союзе. Я хотел играть в хоккей, но мы жили очень далеко, меня не могли отвозить на каток, поэтому я занимался дзюдо.
Физически я был очень хорошо подготовлен. Поэтому, когда я начал играть в хоккей в Финляндии, я уже был физически готов. Я попал в клуб в Хельсинки, очень маленький клуб. Я начал играть и все время ходил кататься на общественные катки. Я катался около 6 часов каждый день, чтобы улучшить свое катание, потому что без катания вы не сможете играть в хоккей.
Так как я начал поздно по сравнению с другими игроками в Финляндии, а там хорошие игроки, мне пришлось наверстывать упущенное, мне нужно было совершенствовать навыки катания. К 16 годам я мог кататься и мог играть в хорошем клубе. Я присоединился к спортивной программе.У них был спортивный колледж, они взяли меня в спортивную программу. Там были игроки национальной сборной, из разных видов спорта. Я думаю, у вас есть то же самое в Канаде, вы можете учиться и играть.
Я играл там в течение 10 лет, а потом, когда мне было 20 лет, мне пришлось выбирать между профессиональным хоккеем и учебой в университете. Я хотел играть в хоккей, но потом были травмы… Мой друг получил травму, а моя мать не особо поддерживала меня в моем интересе к хоккею, поэтому я поехал учиться в Лондон, в Великобританию. Я учился там и играл в хоккей, но уже не профессионально.
После Англии я вернулся в Россию и начал работать в «Газпром экспорте». В 2008 году я начал работать в проекте под названием КХЛ. В то время Александр Медведев был руководителем этого проекта. Тогда это был просто проект. С 2008 года я был вовлечен в хоккей в разных ролях. Я начинал как коммерческий директор, директор по маркетингу, потому что я знал, как развивать хоккей как продукт.
2015 год – это был мой первый год в качестве генерального менеджера, и тогда мы выиграли кубок. У нас была серия плей-офф против ЦСКА, мы уступали 0-3. Нам пришлось многое изменить, чтобы выиграть этот кубок и серию. Это единственный случай в истории российского хоккея, когда команда отыгралась с 0-3. Я знаю, что в НХЛ такое случалось несколько раз.
Так мы начинали, а затем шаг за шагом я вовлекался все больше и больше. Потом я увидел, что в плане тренерской работы в каком-то смысле нет никаких изменений, нет прогресса. После Олимпийских игр-2018, когда мы победили, я тогда работал генменеджером и понял, что нам нужно что-то менять в клубе, в сборной… не только в сборной, но и во всей нашей молодежной системе, во всех наших командах U16, U18, U20.
Нам нужно было изменить подход к игре, и это было довольно сложно. Конечно, у нас были тренеры из Канады, у нас есть хорошие тренеры в России, но то, как мы видим хоккей и как он развивается… Я могу сказать, что сейчас я действительно восхищаюсь тем, как в НХЛ развивается хоккей, потому что именно так мы все должны работать. В том смысле, что хоккей должен быть более открытым, нужно больше голов,больше техничных игроков, больше всего для болельщиков. Нужна не только защита, когда вы паркуете большой автобус, это скучно.
Когда я разговаривал с генменеджером «Каролины» Эриком, он сказал мне: «Если вы проиграете, поставив автобус, у вас больше не будет фанатов, фанаты уйдут. Но если вы играете в хороший хоккей и иногда проигрываете, фанаты все равно вас любят».
Кроме того, игроки развиваются, а это всегда шаг вперед. Я думаю, именно поэтому я стал главным тренером, я хотел что-то изменить, и я вижу, что мы можем изменить подход, мы можем развивать игроков, мы можем побеждать с этой игровой моделью. Но мы должны больше работать, и в этой игровой модели вам также нужны особенные игроки.
Игроки должны обладать хорошим катанием, хорошим хоккейным чутьем, навыками. В другой модели они могут просто стоять в нейтральной зоне, поставить автобус, а затем ждать, например, большинства. Это никого не развивает и не пойдет на пользу в будущем, – сказал главный тренер СКА, первый вице-президент ФХР Роман Ротенберг в подкасте The Sick Podcast с Джимми Мерфи и Пьером Макгуайром.